После ста лет жизни врозь и кровавого гражданского конфликта полувековой давности жители острова Ирландия заговорили об объединении. Тектоническому сдвигу способствуют брексит и экономический подъем независимой Ирландии в последние годы.
Р анним утром 10 февраля Дублин не спал: в зале Королевского дублинского общества финишировал подсчет голосов по итогам досрочных выборов в парламент Ирландии. В этот момент операторы и журналисты тесным кольцом обступили главного ньюсмейкера ночи — Мэри Лу Макдональд, главу левой националистической партии Sinn Fein и сторонницу объединения Ирландии.
«Это что‑то вроде революции в избирательных урнах», — говорила она журналистам об итогах выборов.
Партия Макдональд продемонстрировала исторический результат, набрав 24,5% голосов и обогнав две центристские политсилы, которые вот уже 100 лет правят республикой, сменяя друг друга. Кроме социальных обещаний — разрешить жилищный кризис, не повышать пенсионный возраст и увеличить материнское пособие, Sinn Fein пообещала своим избирателям добиваться референдума об объединении Ирландии.
«Революция в избирательных урнах» запустила волну дискуссий о присоединении шести северных графств острова Ирландия, которые входят в состав Соединенного Королевства, к 26 графствам независимой Ирландской Республики на юге. А влиятельный британский журнал The Economist посвятил этой перспективе обложку своего очередного номера.
По мнению экспертов, к объединению две части расколовшегося в начале ХХ века острова подталкивают сразу несколько политических, экономических и социальных изменений, которые в последнее время коснулись обеих территорий.
В 2016 году после референдума о выходе Соединенного Королевства из Европейского союза большинство жителей Северной Ирландии обнаружили, что их проевропейская позиция не находит поддержки в других регионах страны. За брексит проголосовали 52% населения Соединенного Королевства, тогда как в Северной Ирландии сторонников выхода оказалось меньше 45%. Именно тогда некоторые северяне увидели в объединении Ирландии шанс остаться в ЕС.
На сближение двух территорий работают не только политические, но и культурные, а также религиозные сдвиги. В Северной Ирландии, где убедительное большинство всегда составляли симпатизирующие Лондону протестанты, растет число католиков. В то же время исповедующая католицизм Ирландская Республика становится все более либеральной, а значит — привлекательной. Еще 30 лет назад там тщательно контролировали распространение контрацептивов, а аборты были запрещены. Однако в 2019‑м Республика не только узаконила аборты, но и легализировала однополые браки.
Впрочем, на пути к единению нации стоит немало препятствий. Последние опросы указывают: за сохранение членства в Соединенном Королевстве, как и за объединение с Республикой, выступают практически равные доли жителей Серверной Ирландии — около 45%. Еще 10% не определились. В памяти многих живут трагические события последних десятилетий ХХ века, когда от рук террористов Ирландской республиканской армии (ИРА) и их противников-юнионистов погибли более 3,5 тыс. местных жителей.
В то же время особую притягательность для северян имеет экономический фактор: в 2018 году темпы роста ВВП Республики Ирландия достигли 8,2%, что сделало ее второй в рейтинге самых быстрорастущих экономик планеты. Тогда как ВВП Северной Ирландии показал рост около 1%. По данным официальной статистики, среднегодовой заработок здесь составил 33 тыс. евро против 38,9 тыс. евро у жителей юга.
В случае объединения 5‑миллионной Ирландской Республике придется подтянуть до собственного уровня зависимую от британских дотаций 2‑миллионную Северную Ирландию. Что грозит Республике серьезным экономическим оттоком, подчеркивает Оэн О’Мэлли, доцент кафедры политологии в Школе права и управления Городского университета Дублина. Однако от идеи единой Ирландии в Дублине не отказываются.
«Сегодня шансы объединения выше, чем четыре года назад, до брексита, — констатирует О’Мэлли. — Ирландия хочет этого все больше, тогда как желание британской элиты удерживать ее слабеет».
Мир за стеной
О дна из главных достопримечательностей Белфаста — «стена мира» из бетона и металла, которая тянется вдоль улицы Купар Вэй неподалеку от центра города. Десятки таких конструкций высотой до 8 м и протяженностью в несколько километров вот уже полвека разделяют католические ирландские и протестантские британские кварталы в столице и в нескольких других городах Северной Ирландии.
Первые стены мира появились здесь после мятежей 1969 года, с которых начался 30‑летний период смуты — этнополитического конфликта между националистическими левыми силами во главе с Ирландской республиканской армией (ИРА) и праворадикальными протестантскими организациями, которые выступили на стороне Великобритании. Тогда военизированные ячейки ИРА, опираясь на поддержку американской диаспоры ирландцев и части местного католического населения, начали ожесточенную борьбу за независимость региона от британской короны.
В результате противостояния ИРА с британской армией и вооруженными формированиями пробританских юнионистов погибли более 3,5 тыс. человек, в основном — мирные жители. Вспоминать о той трагедии в современной Северной Ирландии не любят.
«Эта тема — табу. Люди не хотят говорить о прошлом, мы это пережили и движемся дальше», — говорит Хана МакХью, 25‑летняя дизайнер интерьеров из города Кукстаун в центре Северной Ирландии.
Население региона по‑прежнему разделяют не только стены мира, но и ощущение собственной идентичности, а также видение будущего Северной Ирландии. По данным опроса, организованного британским миллионером и политиком-консерватором лордом Майклом Эшкрофтом, который проводился в сентябре 2019 года, 45% жителей провинции хотят остаться частью Соединенного Королевства, тогда как 46% желают объединения с Республикой.
«Слишком много жителей севера Ирландии считают себя британцами, и объединенная Ирландия лишит их этой идентичности», — поясняет МакХью.
Сама она считает себя ирландкой и имеет паспорт Республики. Возможность выбирать гражданство появилась у жителей северных территорий острова благодаря Белфастскому соглашению 1998 года. Именно оно принесло долгожданный мир в Северную Ирландию и помогло внести в конституцию Республики поправку о гражданстве по праву земли для северян.
Тогда после 30 лет смуты в Северной Ирландии появились автономные органы власти, а количество протестантов и католиков в правительстве и полиции было уравнено. Крупнейшими партиями стали пробританская Демократическая юнионистская партия (DUP) и ирландские националисты Sinn Fein. Последние ранее считались политическим крылом ИРА, но, подписав Белфастское соглашение, заметно смягчили свою риторику.
В Sinn Fein, которая действует как на севере, так и на юге острова, не приемлют насилия ради объединения, подчеркивает Джонни О’Райлли, кинорежиссер из Дублина.
«Никто в Ирландии не хочет принуждать жителей севера к объединению, — говорит он. — У нас демократия, и мы ценим мир».
При этом объединение острова остается главным пунктом программы ирландских националистов, и решение британцев о выходе из ЕС лишь подстегнуло их стремления. В 2016 году после референдума о брексите североирландская Sinn Fein призвала провести референдум в обеих частях острова, однако не получила поддержки ни в Белфасте, ни в Дублине. С аналогичным призывом летом 2019‑го выступила Макдональд в Республике Ирландия.
«Ирландское единство — это обратный путь в ЕС», — пояснила она преимущество объединения для северян.
С ней готовы согласиться многие жители региона, подтверждает опрос Эшкрофта: более половины избирателей Северной Ирландии признают, что брексит усиливает аргументы в пользу объединения. Так считают не только ирландские националисты, но и каждый пятый юнионист. К тому же половина опрошенных признаются, что чувствуют меньшую близость к остальной части Великобритании, чем пять лет назад.
Две столицы одного острова
31 января 2020 года Соединенное Королевство официально покинуло Евросоюз. В результате Северная Ирландия потеряла 1 млрд евро прямого финансирования, которое каждый год получала из Брюсселя на развитие сельского хозяйства и связанные с мирным процессом проекты. Остро встал вопрос ее южной границы с Республикой — членом ЕС, которую ранее свободно пересекали как люди, так и товары.
Когда в июне 2019‑го 33‑летняя киевлянка Анна Валевская путешествовала по Ирландии и ехала на туристическом автобусе из Белфаста в Дублин, то даже не заметила, как оказалась на территории Республики.
«На передвижном пункте пропуска нас остановила полиция и лишь выборочно проверила документы у нескольких человек из автобуса», — вспоминает она.
До конца 2020 года продлится переходной период, на время которого Соединенное Королевство фактически остается в составе ЕС. Но затем правила поменяются, и каким будет пропускной режим на границе двух Ирландий, пока неизвестно.
По прибытии в Дублин Валевскую ждало новое открытие. Хотя столицы севера и юга Ирландии разделяет всего 170 км и между ними нет физической границы, разница цен в этих городах удивила путешественницу.
«Дублин — чуть ли не дороже Лондона», — удивляется она. За обед на двоих в Дублине ей приходилось выкладывать около 23 евро, а за номер в гостинице неподалеку от центра — 90 евро в сутки. Тогда как трапеза в Белфасте стоила до 15 фунтов стерлингов (18 евро) за двоих, а номер в отеле аналогичного класса — около 65 евро.
Северная Ирландия остается дотационным регионом и каждый год получает 10,8 млрд фунтов стерлингов (12,1 млрд евро) из Лондона. Согласно официальной статистике, налоги местных жителей всего на две трети покрывают издержки, тогда как остальное ложится на плечи центрального правительства. При этом государственные расходы в этой провинции стабильно выше, чем в остальных. В 2018‑м здесь тратили по 14,2 тыс. фунтов стерлингов бюджетных средств на человека — на 3,2 тыс. больше, чем в Англии.
После 1998 года в Северной Ирландии выросли социальные расходы, но не производительность. По данным отчета международной аудиторской компании PwC, продуктивность труда местного населения отстает от показателей остальных провинций Соединенного Королевства вот уже несколько десятилетий подряд. В организации прогнозируют: в 2020 году экономический результат территории вновь окажется ниже среднего по стране. Рост ВВП здесь замедлится до 0,8%, тогда как общегосударственный показатель составит 1% — на 0,2% ниже, чем в 2019‑м.
На юге острова иная картина: экономика Республики растет рекордными темпами. После финансового кризиса 2008 года правительству пришлось взять кредиты у ЕС и МВФ на общую сумму более $ 90 млрд, но удалось восстановить экономику. Это произошло также благодаря низкому налогу на корпорации и множеству талантливых технических кадров, подчеркивают обозреватели. Это помогло привлечь сюда крупные иностранные инвестиции — в том числе американских технологических гигантов Facebook и Google.
В 2015 году ВВП Республики подскочил сразу на 25%, после чего рост замедлился до не менее впечатляющих по меркам развитых стран 8%. В 2018‑м экономика Ирландии выросла на 8,2%, заняв по этому показателю второе место в мире после Руанды.
«В Дублине много офисов международных компаний, сюда нередко перебираются работать и жить британцы», — делится своими наблюдениями Валевская. По ее словам, трамваи в центре этого оживленного города всегда заполнены, а на улицах много людей.
Гордость и предубеждение
Р аньше об объединении Ирландии в Республике говорили редко и лишь в узких экспертных кругах, так как были уверены: большинство жителей севера его не поддержат, рассуждает О’Райлли. Однако брексит и парламентские выборы дали толчок широкой дискуссии.
Согласно процедуре, закрепленной Белфастским соглашением, первым шагом на пути к этому событию должен стать референдум в Северной Ирландии. Его уполномочен объявить британский госсекретарь по делам этой провинции, «когда посчитает вероятным», что большинство ее жителей выступают за объединение. За положительным голосованием на севере должен последовать референдум на юге: чтобы изменить конституцию Республики.
Согласно опросу лорда Эшкрофта, северные ирландцы верят, что референдум может пройти уже в ближайшие 10 лет. Они убеждены: если провести плебисцит уже сейчас, перевес окажется на стороне юнионистов. А вот через 10 лет ситуация изменится. Всего трое из десяти опрошенных считают, что тогда большинство выберет вариант остаться в составе Соединенного Королевства.
«Перспективы объединенной Ирландии были бы удивительными», — признает МакХью, но в то же время опасается: процесс объединения может заново разжечь конфликт.
«Никто не хочет неприятностей, поэтому объединенная Ирландия вряд ли возможна», — сожалеет она.
Собственные предубеждения — скорее экономического характера — есть и у жителей Республики. Чтобы компенсировать северным провинциям дотации, которые сегодня обеспечивает Лондон, правительству Ирландии придется поднять налоги. В итоге присоединение Северной Ирландии обойдется среднестатистическому жителю Республики более чем в 2 тыс. евро в год, подсчитывают экономисты. Причем на срок до нескольких десятилетий — пока ситуация в регионах не уравняется.
И все же О’Мэлли из Городского университета Дублина дает оптимистичный прогноз: объединение возможно, и тогда Северной Ирландией будет управлять более заинтересованная в ее развитии власть.
«Однако для этого нужны 20−30 лет тщательного планирования и переговоров с параллельным наведением мостов между двумя общинами», — подчеркивает он.
Материал был впервые опубликован в журнале НВ № 6 от 20.02.2020
Источник: nv.ua